Читать книгу "Мертвая Академия. Печать Крови  - Сильвия Лайм"

— Ты понимаешь, что только что ударила наследника Туманной империи? — немного приглушенно спросил он, стараясь разогнуться и снова принять нормальную позу.

А у меня от этих слов сердце ухнуло куда-то вниз. Маленькие осколки мозаики мгновенно сошлись воедино. Слова комендантши об императорском сыне и его злой шутке… Чуть насмешливый взгляд призрака… Кольцо-ключ, чья пара уже отсутствовала…

Я и в самом деле только что ударила наследника престола!

И словно в подтверждение моих догадок парень усмехнулся. Судя по всему, мой взгляд сейчас был красноречивее слов.

К этому моменту принц уже полностью выпрямился, что несколько прибавило ему уважения в моих глазах. Все же удар был сильный. Крестьянские мальчишки от такого еще минут десять, охая, валялись бы на полу. А этот стоит… Голова гордо поднята, зубы плотно стиснуты. Только легкая бледность напоминает о том, что ему до сих пор больно.

— Мне все равно, будь ты хоть сам отец Тьмы, — фыркнула я, приходя в себя от потрясения. — Лапать будешь своих подружек. Я в их число входить не собираюсь.

Зеленые глаза вспыхнули от удивления. А под конец в них мелькнуло что-то совсем уж неожиданное. То ли ярость… то ли уважение?

— Либо ты и впрямь не знаешь, кто я, либо очень здорово играешь, — медленно произнес он. — Мое имя — Леонар Альвис Кастро-Келеронд. Я — единственный наследник правителя Туманной империи. В данный момент — магиан третьего курса факультета некромантии.

Он посмотрел на меня прямым и тяжелым взглядом, словно пытался пригвоздить к полу своим титулом. Нет уж, не на ту нарвался. По мне — что принц, что граф, что герцог. Одна и та же морковка.

Не поведя и бровью, я сделала шуточный реверанс. Шуточный, потому что мое платье было слишком коротким для придворных изысков. Да и реверансы мы делать необучены.

— А мое имя — Лариана Ирис. — Я жеманно склонила голову и присела, растянув юбку и тряхнув черным водопадом волос. От этого подол еще выше задрался, и взгляд Леонара снова скользнул к моим ногам. Вот же бабник! После такого удержаться от передразнивания было уже невозможно. — Я — единственная наследница унылого шерстяного платья, пары шелковых цветочков на воротнике и полудохлого хомяка!

С этими словами я склонилась еще ниже. А когда выпрямилась, поняла, что на лице сияет такая наглая улыбка, что все нелепости прошедшего дня снова показались мне полнейшей ерундой.

И в этот момент я уже ожидала всего, чего угодно: гордости, высокомерия, ярости, злости. Всего того, что с детства крестьяне приучаются терпеть от «благородных» дворян. Но Леонар неожиданно усмехнулся. Бросил на меня странный взгляд и молча пошел в свою комнату, уже на пороге бросив:

— Похоже, я ошибся и в качестве соседа мне прислали парня в юбке.

Эту фразу вполне можно было бы счесть оскорблением, если бы губы наследника престола едва заметно не дрогнули в улыбке, и под конец он тихо произнес:

— Хоть в этот раз повезло.

Соседняя дверь хлопнула, а я поняла, что улыбаюсь.

Глава 5

НА НОВОМ МЕСТЕ РЕКТОР СНИСЬ НЕВЕСТЕ!

Пока я читала громоздкий Свод правил общежития, потихоньку привыкала к новому месту жительства и отчаянно искала место, где хомяку жилось бы удобнее, чем в ящике, незаметно подкралась ночь. За большим окном, створки которого достигали самого пола, потемнело, на небе взошла луна. Почти полный круг, яркий, завораживающий. Как глаза ректора Дэйна…

Внезапно в голове вспыхнуло воспоминание о сегодняшнем утре. Собственная оплошность, неловкость и идеальный холодный мужской профиль. Отстраненный, словно не из этого мира, но от этого еще более загадочный и притягательный. До боли в крепко сжатых ладонях, до искусанных губ. Что со мной происходит, было неясно даже мне самой.

Стыд до сих пор жег. Несмотря на то что, скорее всего, с Дэйном Люцианом мы вряд ли увидимся в ближайшее время, вряд ли встретимся в стенах вуза. Большинство учащихся вообще видят ректора только в день получения дипломов. Управление академией занимает много времени, ректоры редко что-то преподают. А значит, я могу смело забыть о существовании этого странного мужчины.

Однако почему-то мне совсем не хотелось о нем забывать.

Я снова посмотрела на огромную луну в черном небе. Но перед мысленным взором сверкали лишь серо-стальные глаза. Холодные и недостижимые, как двери сумеречного мира.

Встряхнув головой, я постаралась отвлечься. Вспомнила про своего нового пушистого друга и тут же поспешила открыть ящик. Наверняка бедняге там не слишком-то комфортно.

Лакированное дерево дорогого трюмо скрипнуло, являя моим глазам коричнево-белый комочек. Зверек тут же радостно подбежал к образовавшейся щели, покорно залезая мне на руки. А я впервые смогла его внимательно рассмотреть.

Шерсть животного была слегка длинноватой. Красивого шоколадного цвета с легкими вкраплениями молока. На маленькой мордочке ярко горели умные красные глаза. Это выглядело довольно зловеще, но не тогда, когда зверек пытался облизать мне пальцы или переползал с левой ладошки на правую, щекоча их.

Я улыбнулась.

— Ну и как мне тебя назвать, дружок? — ласково спросила я, почесывая его за мелким ушком.

Хомяк вполне по-человечески разомлел и замер, прикрыв глаза.

В этот момент я почувствовала что-то странное. Словно слышу его мысли. Как будто чувствую его маленькое тело, как свое.

А хомяк едва заметно урчал. Не вслух, где-то у меня в голове, в висках.

Это было так дико и неестественно. Но самое необычное заключалось в другом. Я вновь ощутила тот самый холод, что и в первый раз, когда взяла животное на руки. Это был пронизывающий, страшный холод. До мороза на коже, до вставших дыбом волосков на руках. До могильного тумана в сердце. И с каждой секундой я чувствовала, что эта сумеречная тьма в зверьке лишь усиливается.

— Что же с тобой происходит? — прошептала я, слегка повертев малыша, пытаясь оглядеть его с ног до головы.

И достигла в этом деле некоторых успехов. Оказалось, что молочно-белые проплешины на его шерсти — это вовсе не натуральный цвет. Они скорее напоминали что-то неестественное. Какую-то мертвую седину. Не старческую, а призрачно-белую, с легким блеском стали. Эти пятна концентрировались лишь на одной половине тела. На той, от которой исходил этот самый кладбищенский холод.

Хомяк поднял на меня свои глаза кровавого цвета, ставшие внезапно ужасно грустными. Словно малыш понимал то же, что и я. Он умирал. Причем умирал не естественной смертью. А как-то дико и ненормально. Будто что-то темное отъедало от него жизнь по кусочкам.

Я тяжело вздохнула. Видимо, призрачная комендантша была права. Бедный грызун долго не протянет. Она сказала, что магия «подселения» не проходит даром для живых существ. Что бы еще это могло значить? Надо разузнать на досуге. Может, удастся помочь малышу.